@Povelitellun
Ни для кого не секрет, что женщин в христианской культуре часто называли «сосудом греха». Виной тому прародительница Ева, соблазненная Сатаной (который, кстати, тоже иногда изображался в виде женоподобной змеи: это отзвуки апокрифов о Лилит, первой жене Адама) и вкусившая плод древа познания. Богословы возложили на Еву ответственность за все последовавшие страдания человечества, а представление о женщине как сообщнице дьявола узаконивало патриархальную власть над ней. По этой же причине ведьма — самый яркий негативный образ женщины, не подчиняющейся законам маскулинного мира. Неудивительно, что она стала настоящей феминистской иконой. Так, в конце 1960-х в Америке появилась фемгруппировка W.I.T.C.H. (Women’s International Terrorist Conspiracy from Hell) — «Международный женский террористический сговор из ада», занимавшаяся «наложением проклятий» на капиталистический мир. Их деятельность не стоит понимать как попытку колдовства, акции W.I.T.C.H. были исключительно художественным высказыванием.
В своей книге Пер Факснельд не столько исследует представления о ведьмах в феминистском контексте, сколько изучает образ Люцифера «как освободителя женщин» в долгом XIX столетии (термин Эрика Хобсбаума, обозначающий период с 1789 по 1914 годы). Факснельд пишет, что в это время появились новые интерпретации образа сатаны. Романтизм понимал его как героя, противостоящего христианской патриархальной тирании и мизогинии, а грехопадение Евы — как акт освобождения от них. Романтическая трактовка восходит к поэме Мильтона «Потерянный рай», где дьявол представлен как отчаянный борец за свободу (образ Евы также решен по-новому, Факснельд подробно останавливается на этом в первой главе). Это не укрылось и от самих женщин: «В Париже лесбийская поэтесса опубликовала свою книгу, где восхваляла Люцифера как создателя женщин и того, кто вдохновляет их на занятие поэзией <…> Добропорядочные американцы были шокированы, когда двадцатилетняя женщина написала провокационную автобиографию, где образ дьявола использовался как символ свободы». Факснельд изучает, как эта идея выражалась в различных художественных произведениях и прежде всего в литературных текстах. В поле его зрения оказываются самые разные деятельницы: суфражистка Элизабет Кади Стэнтон, оккультист Елена Блаватская, поэтесса Рене Вивьен и многие другие. Автора интересуют пересечения прародителя зла и женщин: от случаев, когда сатана изображался в женском теле (начиная с искушения первых людей и заканчивая карикатурами на суфражисток), до сочинений Мэри Маклейн, чья первая книга была названа «Я жду появления дьявола» (Await the Devil’s Coming). Издатели изменили заголовок на «Историю Мэри Маклейн». Разумеется, Факснельд не обошел стороной ведьм. В главе «Ведьмы как борцы с патриархатом» (Witches as Rebels Against Patriarchy) он пишет о том, как представление о ведьмах накладывалось на медицинские штудии женской истерики и как истерика в конце концов стала одной из «характеристик» суфражисток.